Додатковий допит Навроцького, 30 квітня
Дополнительные вопросы, предложенные студенту Навроцкому 30 апреля 1847 года.
1) В первом показании вы отозвались совершенным незнанием о славянском обществе св. Кирилла и Мефодия. Но между тем один показывает, что в то время, когда Гулак предлагал составить славянское общество, вы также заговаривались об этом предмете, а потом вместе с Посяденком и Марковичем разглашали, что уже принадлежите к обществу; другой объявляет что после Пасхи 1846 г., быв у Костомарова, вы вместе с Гулаком рассуждали об основании общества, предлагая называть его во имя св. Кирилла и Мефодия и придумать какой-либо символ; третий объявляет, что вы в Славянском Обществе держались партии и славянской, и малороссийской; четвертый показывает, что вы в собраниях у Гулака были ревностным участником разговоров, происходивших между им и Костомаровым о введении в славянских землях представительного правления, о ниспровержении верховной власти в России и приготовлении народа посредством просвещения и издания книг к возмущению, кроме того известно, что в Киеве вы жили сначала на счет Гулака, а потом у Костомарова и следовательно не могли не знать об их замыслах. При столь многих уликах объясните с полною откровенностью:
a) С которого времени учреждено было Славянское Общество, кто были учредители и главные руководители оного?
b) В чем состояла цель общества, какое правление предполагалось ввести в России и во всех славянских землях?
c) С какими средствами думали ниспровергнуть настоящий образ правления в России и не было ли в виду вооруженного восстания?
d) Каким образом предполагали действовать на народ распространением просвещения, изданием журналов и книг, и для чего именно собирались славянистами деньги?
e) В чем состояло ваше собственное участие в действиях Славянского Общества?
f) Опишите действия Гулака, Костомарова, Белозерского, Кулеша, Шевченка, Марковича, Посяденка, Андрузского, Савича, Чижова и других лиц, вам известныхь, действовавших в видах Славянского Общества.
Может быть, Гулак где-нибудь и предлагал составить Славянское Общество, но при мне он этого не предлагал никогда, и я нигде не говорил об этом предмете ни с ним, ли с кем-либо другим.
Тоже может быть Посяденко и Маркович разглашали где-либо, что они принадлежать к этому обществу, что же касается до меня, то я нигде не разглашал этого, ибо никогда я не принадлежал ни к какому обществу.
Никогда я у Костомарова вместе с Гулаком не рассуждал об основании общества и предположений с ними о названии этого общества не имел никаких, равно как и не придумывал с ними никакого символа для этого общества.
Никакой партии не держался я – ни славянской, ни малороссийской ни в каком обществе, ибо не принадлежал ни к какому обществу и ни к какой партии.
У Гулака хотя и были разговоры между им и Костомаровым, но эти разговоры были чисто ученые, и я иногда, сколько позволяли мои познания, вмешивался в эти разговоры; но разговоров о введении в славянских землях представительного правления, о ниспровержении верховной власти в России и приготовлении народа, посредством просвещения и издания книг, к возмущению – таких разговоров не было; может быть, они были в моем отсутствии, я этого не знаю.
По поступлении моем в университет я жил сначала у родственницы моей Нетолинской, потом у помещицы Марковичевой вместе с сыном ее студентом Андреем Марковичем, потом с студентом Афанасием Марковичем, потом уже год жил вместе с Гулаком, остальные же полгода пребывания моего в университете я жил опять вместе с Афанасием Марковичем; у Костомарова же я никогда не жил. И притом Гулак и Костомаров никогда не открывали мне своих замыслов. Явно, что все эти улики несправедливы, и если бы я знал что-либо, я все открыл бы и объяснил со всею откровенностью, но мне все это неизвестно.
a) С которого времени учреждено Славянское Общество и кто были учредители и руководители оного, я об этом не имею никаких известий.
b) В чем состояла цель общества и какое правление предполагалось ввести в России и во всех славянских землях, – это тоже мне не известно.
c) С какими средствами думали ниспровергнуть настоящей образ правления в России, было ли в виду вооруженное восстание, – и об этом я не могу сообщить никаких сведений.
d) Каким образом предполагали действовать на народ распространением просвещения, изданием журналов и книг, и для чего именно собирались славянистами деньги, – этого не знаю.
е) Мне неизвестно было о Славянском Обществе, и я не принимал никакого участия в действиях оного.
f) В первое время моего квартирования вместе с Гулаком, он готовился к магистерскому экзамену и почти никуда не выходил, потом, кажется в ноябре 1845 года, он определился на службу в канцелярию генерал-губернатора, и о действиях его на этом поприще я ничего не знаю, ибо не входил в новый круг его знакомства; далее, в последние полгода моего пребывания в университете я не жил вместе с Гулаком и тем менее могу знать о его действиях.
Костомаров не был со мною в таких близких отношениях, чтобы мог рассказывать мне о своих действиях, в разговорах же его я не заметил ничего особенного.
Я знаю, что Белозерский занимался собранием песен мaлopoccийcкиx, но особенные его действия мне неизвестны.
О Кулеше я знаю, что он занимался малороссийскою литературою, из разговоров же его не мог заметить ничего особенного, ибо большею частию видел его в обществе дам, где он может быть не мог высказаться.
Жизнь Шевченка мне так мало известна, что я ничего не могу сказать о его действиях, а если что и известно из его жизни, то это не послужит к обнаружению никаких его действий.
Марковича, Посяденка и Андрузского я знаю только как студентов, но особенные их действия мне не известны. Савича я так мало знаю, что даже не могу сообщить самых обыкновенных его действий. Фамилия же Чижов мне даже вовсе не известна.
2) Предъявляемая вам рукопись «Закон Божий», содержащая в себе все коммунистические и революционные мысли с возмутительными воззваниями к слявянским племенам, вами дана была Белозерскому. Объясните, у кого списали вы эту рукопись, для чего имели ее у себя, кому и с какою целию отдали?
Предъявляемой мне рукописи «Закон Божий» я не давал Белозерскому, ни у кого ее не списывал, не имел ее у себя и никому не отдавал.
3) Точно ли в собрании у Гулака вы жаловались на недостаток материальныхь средств привести в исполнение идеи упомянутой рукописи?
В собрании у Гулака я не жаловался ни на какой недостаток материальных средств.
4) Вы утверждали, что в том же собрании у Гулака при вас не происходили никакие преступные разговоры; но против этого вновь подтверждается показание, что у Гулака, в декабре 1846 г., при вас и Костомарове помещик Савич доказывал необходимость уничтожить в России монархическое правление и ввести народное в представительной форме, возможность произвести таковой переворот при настоящих обстоятельствах, уверяя, что строющаяся в Киеве крепость будеть удобнейшим местом для собрания заговорщиков; говорил, будто бы правительство наше подавляет дух народный и желает ввести в России китаизм, но что дух народный должен наконец освободиться из этого положения. Действительно ли разговор этот при вас происходил, и какое вы принимали в оном участие?
Помещика Савича я никогда не встречал у Гулака и следовательно не могу подтвердить, чтобы он доказывал подобные противозаконные мысли; от самого же Савича я никогда не слыхал подобных мыслей.
5) Вы показали, что не носили кольца во имя св. Кирилла и Мефодия. Но Костомаров советовал вам носить такое кольцо; исполнили ли вы этот совет и если исполнили, то где находится ваше кольцо?
Костомаров не советовал мне носить кольцо во имя св. Кирилла и Мефодия, и я подобного кольца никогда не носил и не имел.
6) Вы утверждали, что не только не читали, но даже вовсе не знали стихотворения Шевченко «Сон». Но против вас имеются показания, что вы были одним из пламеннейшихь почитателей Шевченко, знали наизусть его стихи, и он сочинения свои поручал вам для хранения. Действительно ли у вас хранились сочинения Шевченко, не содействовали ли вы распространению их в публике, и не рассчитывали ли славянисты действовать его наглыми стихами как для поселения в народе ненависти к государю императору и правительству, так и для возбуждения народа к восстанию?
Действительно, я знал некоторые отрывки из стихотворений Шевченко, но все эти стихотворения были чисто литературного содержания и не заключали в себе никаких противозаконных мыслей. Шевченко же никогда не поручал мне своих сочинений для хранения, и у меня вовсе не сохранялись сочинения Шевченко. Я не имел никакого содействия к распространению сочинений Шевченко в публике. Рассчитывали ли славянисты действовать наглыми стихами Шевченко как для поселения в народе ненависти к государю императору и правительству, так и для возбуждения народа к восстанию, – такия наглые и дерзкия предприятия мне не известны.
7) Добавьте, сверх предложенного в предыдущих пунктах, все вам известное, что может повести к обнаружению Славянского Общества и вообще злонамеренных действий славянистов.
Если бы я знал что-либо о дерзких и злонамеренных замыслах славянистов, я бы все объявил с полною откровенностью, но, к сожалению, я не знаю ничего, что может повести к обнаружению Славянского Общества и злонамеренных действий славянистов.
Студент Александр Александров сын Навроцкий.
Примитки
Подається за виданням: Грушевський М.С. Твори у 50-и томах. – Львів: Світ, 2007 р., т. 8, с. 490 – 494.